Автобус уносил меня, покачивая и нежа в своем теплом кресле. За окном проплывали симпатичные картинки, а машин и людей там было совсем мало. Окно — такое квадратное и в черной рамке. Как дорогая картина в дешевой оправе. Или… как телевизор. Я сидел и смотрел в этот огромный экран, и будто видел там очередную, хоть и хорошо снятую, передачу о природе.
Показывали маленькие виноградники — аккуратные, ухоженные. Похожие на кладбище. Здесь, в Италии, лозы винограда зачем-то растягивали на палках и в конечном итоге получали конструкцию в виде креста. Как те, которые я сейчас вижу за окном. Ни забора, ничего. Только эти странные, аккуратные, живописные и ухоженные, но отчего-то безымянные кресты. Десятки крестов на голом поле.
Показывали горы, снятые издали. Такие серые неровные полоски с белым краем наверху. На языке вертится затасканный штамп — «молчаливые великаны». Воистину, они самые. Стоят, молчат и только ждут, когда появится кто-нибудь и их покорит. Хотя нет, наверное, не ждут. Неприятно ведь, когда в тебя втыкают какие-то крючочки, палочки, зацепки или просто отковыривают от тебя небольшие кусочки, чтобы было куда ногу человеческую поставить…
Нога человеческая. Где она только не ступала. Потоптала все святая святых нашей многострадальной планеты. По Луне даже прошлась. Но Луне все же как-то легче. Ее только несколько пар нижних конечностей потоптало, а несчастную старушку-землю ежедневно истирают в пыль двенадцать миллиардов. И как только она их на себе носит?..
Вот неизвестный гений-режиссер решил снять деревеньку крупным планом. Милые, прижавшиеся друг к другу домики, тесные улочки, бабушки-божьи одуванчики… Словом, все очень чисто и по-европейски. По-альпийски. Боюсь так говорить, на самом деле. Скажешь «Альпы», люди начинают себе представлять дачу нового русского, с ее альпийскими горками, фонтанами… тьфу! Нет, здесь все совсем не так пошло. Вообще не пошло. Все очень мирно и органично.
Что-то ведет меня от этого «фильма». Вот уже десять минут его смотрю, и десять минут размышляю на темы судеб мира.
А автобус продолжал двигаться. Заехал в длинный туннель. Мой экран потемнел: конец фильма. Скромные сценарист и режиссер даже не указали своего имени. Даже титров не сделали.
А я тупо смотрел в окно. Там, естественно, ничего не было. Только стена — скучная и темная. Автобус и мое кресло, в нем установленное, мерно качались. Я уснул.
12.10.2004