Архив метки: сказки

Валет с дырой в голове

Эта история случилась в Королевстве игральных карт в тот день, когда осень еще не вспыхнула пожаром листвы, но по утрам деревья уже местами начинали седеть инеем. Стояла хмурая и холодная погода. В Карточный домик ворвался Трефовый Валет. Он был странный и немного нелепый: как обычно потрепанный, с прожженной кем-то в дырой в области головы, а сегодня еще и какой-то особенно бледный.

В Карточном домике царила обычная для него атмосфера: карты сидели по своим местам, шелестя привычными делами, и сегодня в колоде присутствовали почти все: не хватало только Червовой Дамы.

День шел своим чередом, когда вдруг, оторвавшись от чего-то важного, Императрица Пиковая Дама как бы невзначай поинтересовалась у подданных, все ли поздравили Червовую Даму с днем рождения.

Мягкий императрицын вопрос прозвучал для Трефового Валета громом. Он мгновенно взмок, побледнел еще сильнее, по спине побежали мурашки, а волосы на дырявой голове встали дыбом — как же он мог забыть? или не знать? Ведь интуиция совсем недавно подсказывала: проверь, проверь даты; стол Червовой Дамы сегодня был уставлен перевязанными бантами разнокалиберными коробочками и пышными букетами красивых красных роз, да и в конце концов, сколько раз приходилось оформлять для Червовой Дамы карету, когда служебный долг звал в дальние путешествия?!

Оторопь быстро сменилась волнением, а то переросло в смятение. Что делать?

Ничего лучше, чем отправлять голубиной почтой вслед Червовой Даме рваные и путаные банальности в дырявую голову не пришло. Голуби летели один за одним, а главное в этом эпистолярном потопе все никак не хотело родиться.

Валет повесил было совсем голову, когда светлая мысль оформить свои пожелания снова, без спешки, вдруг впорхнула в нее светлой птицей. Он взял лист бумаги, и написал:

«Милая, дорогая Червовая Дама!

Прости за дыру в моей голове, через которую всегда утекает самое важное. Прости также за поспешность, с которой хотел я загладить свою недальновидность. Прости, что снова пишу тебе с пожеланиями, но, пожалуйста, пойми меня: не пожелать я этого просто никак не могу.

Я прошу Солнце, чтобы оно освещало каждое твое утро, чтобы лучи его освещали улыбку на твоем прекрасном добром лице. Я заклинаю звезды всегда складываться таким образом, чтобы никакие астрологи не могли прочитать в них даже малейших дурных предзнаменований. Я молю небо, чтобы оно просияло прекрасной погодой везде, куда бы ты не отправилась.

Я желаю тебе, чтобы каждый твой день начинался легко, продолжался непринужденно и завершался чувством удовлетворения от дел твоих. Я посылаю тебе лучи крепкого, румяного здоровья и от всей души желаю никогда не болеть. Я стоял на коленях перед Вселенной с просьбой посылать тебе навстречу только добрых и честных людей, и она ответила, что просьбы мои услышаны.

Наконец, я желаю приносить тебе поменьше огорчений по причине своей дырявой головы.

С днем рождения, моя милая Червовая Дама! Долгих лет!

 

Твой Трефовый Валет с дырявой головой.»

 

Закончив писать, Валет посмотрел на часы: до начала следующих суток оставалось совсем немного времени. Он схватил своего самого быстрого почтового голубя, зацепил на его лапке свое письмо, торопливо выпустил его в окно, и стал волнительно ждать продолжения истории…

Грустная история о предназначении

Жили-были однажды две тряпочки. Одна тряпочка была из микрофибры и могла отмыть все, что угодно — но не слишком хотела, а другая тряпочка очень старалась отмыть хотя бы что-нибудь, но непременно терпела поражение за поражением, совсем ничего у нее не отмывалось.

Просто у этой второй тряпочки было совсем другое предназначение: она должна была стать частью скафандра и отправиться ввысь к звездам, покорять космос, вот только ей забыли об этом сказать.

А сама она, конечно, ничего про космос не знала. И провела свою жизнь среди других тряпочек, и смотрела на них, и подстраивалась, и страдала.

Krokodil Gena og de vennene sine

En oversetting av et velkjent russiske eventyr av E.Uspensky. Beklager for de feilene, det er bare et øvelse til mitt norskkurs.

Det bodde en krokodille het Gena i den store byen en gang. Hver morgen våknet han seg opp, vasket seg, hadde en frokost og gikk på jobb til en dyrehage. Han har jobbet der som en krokodille. På buret hans var det skrevet:

Den afrikansk krokodillen Gena.
Han er femti år gammel.
Det er tillat å stryke og mate ham.

I mellomtiden, det bodde et rart, absolutt ukjent dyr i en skog i Afrika som het Cheburashka.

Det var en gang når han gikk gjennom skogen i Afrika og så ei kasse med appelsiner. Cheburashka spiste en appelsin først, likte den veldig godt, og så spiste han de alle appelsinene fra kassa. Derfor forspist han seg og sovnet i denne kassa. Mens han sovet, kassa ble bordet opp og sendt med en båt til den store byen.

En gang ga Gena en annonse til en avis at han ønsker å finne en ny venn. Først, Cheburashka viste seg opp på annonsen. Da kom løven het Chandr, sjiraffen het Anuta, Dima som var berømt i byen som en slappfisk, en ape het Maria Frantsevna og Marusya som utmerket seg på skolen.

— Å! — sa Gena, — Huset mitt kan ikke innholde så mange venner!

Derfor bestemte de vennene seg til å bygge det nytt Huset av Vennskap, et plass til alle for å finne nye venner. Så begynte de. Sjiraffen bestemte seg til å være en byggekran, Cheburashka har samlet byggevarer og de andre var byggerarbeidere.

Snart var det Huset av Vennskap ferdig. Så Gena har tatt en registrasjonbok og sa:

— Nå skal alle som trenger nye venner register seg på denne boken.

Men ingen har trengt nye venner, for de alle ble venner mens de bygte det Huset av Vennskap.

En fortelling om det snille pinnsvinet

Det var en gang når levde et lite pinnsvin i en stor skog. Pinnsvinet trivdes i skogen: sola skinte alltid der, hyggelige fugler sang opp i trær, og livet hans var sorgløst, og verden hans var vakker og lys.

En gang ble pinnsvinet sulten og bestemte seg til å gå til skogen for å finne noe å spise. Han lurte at det kunne være ganske bra å ha noe sopp til middagen sin, så gikk han rett til den næreste sopplysning. Sopp så ganske velsmakende ut, så har han straks rakt håndene til dem for å plukke dem…

— Ikke plukk meg! — hørte pinnsvinet plutselig
— Men… hvem snakker? — spurte han.
Читать далее

Тем временем, в одной из параллельных вселенных

kisel-v-lesu_Fotor

Телекран — такое же привычное явление нашей жизни, как дождь или радуга. Тысячи людей день и ночь трудятся, чтобы осветить ваши будни чарующим сиянием и манящим пением этого фантастического окна в окружающий мир. Репортеры «России» находят интересных людей и приводят их познакомиться в ваш дом. Вы встречаетесь на несколько минут и расстаетесь навсегда, запоминая героев такими, как увидели. А что, если это не так? Проследим за Матвеем.

Осторожно, экспериментальная сказка. Продукт брожения воображения!
Запомните: персонажи вымышлены, события выдуманы, места неопознаны, совпадения непреднамерены, претензии недействительны (без предъявления справки от психиатра)

Дополнительные сведения: нажимайте такие ссылки, узнать подробности

Пять минут славы

Надеюсь, вы не забыли о том, что федеральный закон предписывает каждому добропорядочному россиянину каждый день по 35 минут проводить у телекрана, внимательно вникая в содержание программ? Тогда вы наверняка вспомните, например, румяную девушку в белом халате, с хорошенькой грудью и милым личиком, что рассказала вчера, как опять (в шестой раз за неделю!) вдвое выросла ее зарплата врача.

Конечно же, вы помните как широко улыбался, распаковывая в сенях своего фельдшерско-акушерского пункта бесчисленные коробки с томографами и гемоанализаторами, фельдшер Матвей — петербуржец в шестом поколении, переехавший в местечко на границе Тульской и Владимирской областей по зову сердца, заманчивых условий программы минздрава «Земский доктор» и благодаря, конечно, Русскому географическому обществу.

Эпоха великих дел

Как, при чем тут Общество? Вы в своем уме, вы же почти прямым текстом признались в нарушении закона о телекране?! Одна из главных тем в текущей повестке: именно РГО нанесло на карту России Малые Пыжики, неизвестное ранее поселение старообрядцев, которое недавно обнаружил лично сам почетный Председатель РГО, Кронпрезидент Радимир Нутин, во время одной из гуманитарных природоохранных миссий, что он добровольно и безвозмездно выполняет на своем уникальном аэростате. Читать далее

Tabula rasa: Babushka In Hyperspace

image

Все стало очевидным совершенно неожиданно. Будто бы стояла долгая черная ночь, а потом кто-то зажег одновременно пару десятков солнц.

Долгие годы я спрашивал себя, кто они? Куда они все время едут? Зачем тащат на себе через толпы людей в самых неожиданных и неприспособленных для того местах свои громоздкие сумки-тележки? Отчего лица их так агрессивно-печальны и усталы?

Сегодня в метро, возвращаясь с непростого дежурства, я задремал ненадолго в мерно покачивающемся сидении, а когда разлепил глаза, передо мною как раз оказалась одна такая бабушка. Прежде, чем сообразить встать и уступить место, я успел разглядел через щель под крышкой ее сумки-тележки толстую потрепанную тетрадь с тисненым золотым заголовком: «Персональный реестр трансфокальных перемещений с использованием гиперпространства». Под заголовком тонкой чертой было отмечено место для имени исследователя, и там от руки аккуратным округлым почерком было выведено: «Васильева М.О., л/н №…» — впрочем, цифры личного номера я не разобрал.

Любопытство сжигало меня изнутри, но здравого смысла все же хватило, чтобы не пристать к старушке с расспросами. И я решил пронаблюдать, куда бабушка отправится дальше.

Мы доехали до конечной станции серой линии, пересели на другую ветку метро. На Лесопарковой бабушка засобиралась на выход и я, стараясь привелкать как можно меньше ее внимания, вышел тоже. На поверхности над этой станцией находится средних размеров рынок, а прямо за ним начинается Битцевский лес. По счастью, стояла замечательная погода для зимней прогулки, и навстречу то и дело попадались праздно шатающиеся москвичи, да и в нашем со старушкой направлении тоже шли люди, поэтому мне легко удавалось оставаться незамеченным.

Метров через пятьсот бабулька остановилась, посмотрела на часы, потом достала смартфон и стала что-то сосредоточенно в нем вычитывать. Минуты через две она снова ожила, сошла с дорожки в лес, отошла метров на десять, и,едва скрывшись за кустами, открыла свою сумку-тележку.

Она деловито шурудила в ней, то и дело поднимая лицо к небу и что-то нашептывая. А еще через минуту я увидел яркую, но совершенно беззвучную вспышку, и бабулька исчезла вместе со своей тележкой.

Зачарованный увиденным, я вернулся домой и занялся глубинным гуглением. Поиски в открытой части интернета не дали совершенно ничего, а вот в дип-вебе по названию бабулькиного журнала удалось разыскать фрагмент какого-то документа, это, по-видимому, какая-то внутренняя инструкция некоего ВНИИГП, разъясняющая, как вести реестр.

А искать больше подробностей мне как-то очень боязно. Вы только вспомните, до чего суровые лица у этих путешественниц во времени и пространстве!

Tabula rasa: Мое отражение сожрало меня

image

Как-то раз утром (будильник разбудил меня на работу по обыкновению очень рано) я стоял в ванной комнате, вытряхивая в раковину остатки сна из головы. Ровно шумевшая вода уносила клочки в сливное отверстие и куда-то прочь по лабиринтам московской канализации, в тот момент мне было совершенно все равно, куда именно.

С трудом удерживая тяжелые веки, я напряженно вглядывался в свое отражение в зеркале, а оно столь же напряженно смотрело на меня. Мы переглядывались около минуты, пока отражение, наконец, не встрепенулось, поморщилось как-то неестественно, и коротким броском по пояс вывесилось из зеркала, широко открыло рот и сожрало меня целиком. А потом вылезло из зеркала целиком, умылось, надело мои вещи и ушло на мою работу.

На работе никто и не заметил, что пришел не я, а мое отражение. Да и вообще никто не заметил ничего необычного, только мама, когда мы с ней через пару дней встретились, сказала, что я как-то изменился, может, похудел? Больше мы этой темы не касались.

С тех пор так и живу, и, в общем-то, почти привык, вот только в зеркалах больше не отражаюсь.

Сказка о потерянном времени

По черному экрану телевизора печально маршировали шеренги букв заключительных титров. В уютном мягком диване напротив сидели двое.

— Этот фильм чудовищен. Ни идеи, ни сюжета, ни смысла.

— Мне жаль потерянного времени.

— Даже странно, что нам так хотелось его посмотреть.

— И актеры! Никакой игры!

— Да и вообще, непонятно, как их подбирали, они же совсем не на своих местах!

— Странно, мне казалось, что я много хороших отзывов читал об этом фильме. Да и трейлер мы с тобой видели в кинотеатре, помнишь? Неплохой же трейлер был!

— Да уж, ожидания безнадежно обмануты.

— Зря мы потратили два часа времени на это дерьмо. Вот бы можно было бы все это забыть!

— Вообще-то… — он достал из ящичка в столе блестящий серый пульт с единственной кнопкой, — вообще-то можно. Давай сотрем воспоминания о последних нескольких часах!

Короткое нажатие на кнопку, яркая вспышка.

По черному экрану телевизора печально маршировали шеренги букв заключительных титров фильма. В мягком уютном диване напротив сидели два глубоких старика.

Среда с чистого листа: мальчик, который гулял по ночам

image

Жил-был как-то раз на свете мальчик, совсем обычный человек, такой же, как ты или я. Жил он в маленьком поселке, настолько крошечном, что его даже не рисуют на карте России. Туда не ходят поезда, рядом нет судоходных рек, лишь дряхлый автобус два раза в день по узкой разбитой дороге может тебя в тот поселок отвезти.

Да вот только зачем тебе туда? Делать там совершенно нечего, и случайно занесенные туда ветром советского вузовского распределения взрослые часто ловили себя на мысли, что, несмотря на местную природу и чистый воздух, они в общем-то не прочь навсегда покинуть эту дыру и переехать в город покрупнее.

Мальчик тот (кстати, его звали Петя), ни о чем таком не задумывался: он жил тут с самого рождения, ему был знаком каждый кирпичик каждого дома и каждая веточка в соседнем лесу. Населявшие поселок несколько сотен человек были ему словно одной большой семьей: все знали все обо всех, ходили друг к другу в гости, двери в квартирах почти никогда не запирались, а дети летом гуляли дотемна.

В общем, представить себе другой уклад Петя никак не мог, и все его совершенно устраивало, пока вдруг однажды ночью, во сне, он не вывалился из собственной головы и не очутился в совершенно незнакомом месте.

По широким ярко освещенным ночным проспектам неслись мириады машин, дома высились десятками этажей, и в каждом горели окна, какие-то нежно-желтым светом, в других свет был неверный, голубоватый и мерцающий.

Петя перепугался — а кто не испугался бы? Сонмы незнакомых людей спешили по тротуарам, не замечая ни друг друга, ни Петю. Оцепеневший, он стоял среди броуновского движения людей и машин, пока все вокруг вдруг не свернулось в быстро растворившуюся в темноте его собственной комнаты точку.

В ту ночь заснуть больше никак не получалось, и Петя ворочался в своей кровати до самого утра, раздираемый любопытством и страхом на маленькие клочки.

Потом были еще дни и ночи, они сменяли друг друга в карусели детской непосредственности, и привидевшийся ночной кошмар довольно быстро забылся, уступив место привычному жизненному укладу.

Но через много дней однажды это повторилось, и снова напугало маленького мальчика до дрожи в коленках. Однако Петя в этот раз успел осмелеть и сделать несколько шагов, осмотреться вокруг, прежде чем ночная прогулка неожиданно закончилась. Потом он еще часто вываливался по ночам из собственной головы, и детское любопытство и непосредственность все-таки однажды взяли верх, и мальчик стал отважно исследовать большой город.

Шло время, Петя рос, но ночные прогулки не прекращались. Он даже научился самостоятельно вылезать из своей головы во сне, и после этого жизнь в маленьком поселке быстро стала серой и скучной по сравнению с ярким ночным миром Млсквы, по которой он путешествовал, пока тело его спало. Дни тянулись долго и муторно, Петр с нетерпением ждал ночей, чтобы отправиться на прогулку, и выходил теперь почти сразу, как засыпал, и гулял подолгу, возвращаясь лишь под утро, чтобы залезть обратно и пережить еще один скучный серый день.

Но вот однажды, вернувшись под утро, Петя обнаружил, что залезть обратно у него не получается. Его бездыханная седовласая голова с синюшными губами никак не хотела пускать мальчика внутрь.

Ты спросишь меня, откуда я это знаю? А Петя мне сам рассказал. С тех пор, как он умер, он так и слонялся по Москве, навещая разные дома и пытаясь заговорить с людьми. Никто его почему-то не замечал, а я вот заметил. Правда, в голову я его к себе пускать не стал, мы просто общаемся время от времени по ночам, когда мне не спится.

Сказка о томительном ожидании

Жила-была как-то раз девочка по имени Катя. С самого детства мама рассказывала ей, какая Катя замечательная и единственная в своем роде, рисовала ей в воздухе пальцем замки замечательных жизненных перспектив и описывала яркое будущее, которое ждет ее буквально со дня на день.

Катя жила со своей мамой в маленькой, аккуратно обставленной квартирке на краю большого города и очень верила рассказам своей родительницы. Она представляла себе, как однажды в обитую нежно-серым дермантином дверь постучит прекрасный принц, возьмет ее за руку, усадит в красивый автомобиль и отвезет в свой ослепительно-белый дом, над которым никогда не заходит солнце, и они будут там жить долго и счастливо, и она подарит ему троих детей, ангелочков с золотисто-русыми, как у нее, кудряшками волос.

В конце концов, именно так ей и рассказывала мама — а разве мамы умеют обманывать?

В маленьком мире их кукольной квартиры ход времени был совсем незаметен: день ото дня ничего не менялось, только фикус становился немного больше. Незаметно росла и Катя, росла и превращалась в прекрасную принцессу, прямо как и описывала мама. Только принц все задерживался где-то.

Наверное, виной тому были дорожные пробки. Город вокруг катиного дома расползался в стороны, как дрожжевое тесто, за которым не уследили. Словно грибы после дождя за окном появлялись и тянулись к небу новые дома, они составляли целые новые районы, и узенькие нитки дорог между ними по ночам загорались светящимися бусинами стоящих в заторах машин.

А Катя ждала. Старая мама ни разу не давала повода усомниться, что ожидание напрасно, и даже на смертном одре последними ее словами были: «Ты только дождись, Катенька, обязательно дождись».

И она дождалась. Через много-много лет, когда время в ее маленькой квартирке, казалось, уже совсем остановилось, в обитую нежно-серым потершимся местами дермантином дверь глухо постучали.

Как обычно бывает, долгожданный стук оказался полнейшей неожиданностью и застал Катерину врасплох. Она суетливо собрала серебро волос в аккуратный худой хвост, быстро стряхнула пыль с давно ждавшего своего часа белого ситцевого платья, накинула его и поспешила открывать.

На пороге стоял сутулый мужчина с толстой сумкой почтальона через плечо. Он протянул Кате планшет и ручку.

— Но… что это?

— Пенсия. Распишитесь.