Какой замечательный вкус был бы у пива с этикеткой «Подсознательное Нефильтрованное»! Для дополнительного эффекта полного погружения, крепость такого пива можно было бы поднять градумов до сорока, а секретным ингридиентом сделать какой-нибудь психоделик.

Земля, прощай. Это было бы худшее пиво на свете.

Я не люблю Москву, и это взаимно. Но в нашей обоюдной нелюбви мы достигли той точки, когда друг без друга мы уже не можем — как непереносящие друг друга долгое время сожительствующие супруги. Выезжая из мегаполиса, я всякий раз глубоко вздыхаю с облегчением, жадно втягиваю ноздрями свежий, полный воздух Подмосковья, и каждый раз зарекаюсь возвращаться в город хотя бы недельку-другую.

Но, побыв на малой родине всего несколько часов, я начинаю скучать по суете и спешке большого города, по анонимности, которую он так щедро дарит, по пробкам и загазованности широких улиц, по броуновскому движению человеческих тел в тесных подземельях метрополитена. И, наскоро позабыв все данные самому себе клятвенные обещания, возвращаюсь в столицу, чтобы снова ее тихо ненавидеть.

И она всегда встречает меня такой же парадоксальной атмосферой дружелюбной ненависти, и я чувствую себя дома. И мне снова комфортно и хорошо, и я опять живу — до тех пор, пока мне не потребуется глоток свежего воздуха Подмосковья, и не захочется больше жизни покинуть этот плен раскаленного бетона и душного асфальта.

Моему дорогому брату сегодня исполнилось 24. С днем рождения тебя, дружочек! Постарайся распорядиться временем, которое тебе отведено, поталантливее меня, и пусть твое здоровье тебя в этом не ограничивает.

Эта книга дописана, и я закрываю ее. Беру чистый лист, чтобы составить краткий опус о моем летнем отпуске, а на очереди — толстенный талмуд, в котором я буду писать летопись моих профессиональных свершений. Чего я достигну? Кем я в итоге стану? Все будет в этой книге, а пока там только чистые страницы. Не буду торопиться их заполнять, время и так уже летит слишком быстро.

Иссохший от старости дряхлый акромегал Василий прощается с углом хрущевки, в которой он провлачил большую часть своего бренного существования

А между тем, всего неделя осталась до того дня, когда я уйду в отпуск, после которого еще неского вернусь в Зачарованный лес. Богадельня, ставшая колыбелью меня, как анестезиолога, становится тесновата: ординатура технически окончена, осталось только получить свой сертификат в сентябре, и все.

А дальше… Дальше предстоит принять решение, которое, скорее всего, окажется одним из определяющих в моей жизни. Я стараюсь пока не думать об этом без лишней нужды, ибо всякая мысль о грядущем ввергает меня лишь глубже в пучину тоски и уныния.

Эти периодические коллективные алкогольные абузусы хирургов в моем хранилище лишают меня сна ночью, рабочего времени следующим днем и подрывают мое и без того не блестящее здоровье этаноловыми бомбардировками.