Архив метки: медицина

Как выглядит проникающее ранение сердца?

Снаружи — не очень впечатляюще. Маленькое колото-резаное ранение сантиметра два длиной на передней поверхности грудной клетки. Почти сухое, так — две-три капельки крови.

И пациентка в сознании, пьяная в умат, но разговаривает с тобой, смотрит на тебя мутным взором алкоголика и жалуется на небольшой дискомфорт в груди. И ты слушаешь дыхание в легких — все ровно, и на секунду кажется: фух, пронесло, ничего важного не задето! Вот только больной быстро — за считанные минуты! — становится хуже. И давление в артериях уже не держится, и сознание все больше эпизодами, и сердце стучит все глуше.

Начинаешь анестезию. Хирурги намыты. Осторожно, чтобы не доломать и без того нарушенное хрупкое внутреннее равновесие организма, интубируешь трахею, надежно фиксируешь трубку. С этого момента хотя бы о дыхании можно не волноваться постоянно, его возьмет на себя аппарат.

Разрез. Аккуратно и насколько возможно быстро хирурги слой за слоем разрезают кожу, подкожную клетчатку, и вот в ране показалась грудина. Больной, тем временем все хуже без других видимых причин, и твое самое неприятное опасение сбывается: это тампонада перикарда.

Перикард, или сердечная сорочка — это сумка, в которой, надежно защищенная от трения и микроорганизмов окружающей среды, работает наша сердечная мышца. Это его эволюционное предназначение — защищать. Но эволюция не успела приспособить перикард к защите от стальных клинков. Продырявленные ножом листки перикарда быстро склеиваются между собой, восстанавливая герметичность полости перикардиальной сумки, и в эту сумку через брешь в стене сердца поступает под давлением кровь, мешая миокарду сокращаться, эта кровь сдавливает его, оставляя все меньше свободы для наполнения желудочков — кровообращение ухудшается, и этот процесс происходит чрезвычайно быстро.

Я покрываюсь крупными каплями холодного пота. Если верить показаниям монитора, кровь почти перестала циркулировать в организме моей пациентки, а хирурги лишь готовятся к стернотомии — они распилят грудину вдоль, чтобы получить прямой доступ к сердцу. Секунды, мучительные секунды!.. Каждая прошедшая секунда усугубляет нарушение кровообращения, с каждой секундой к мозгу больной поступает все меньше крови, а значит, вероятность благоприятного исхода тает, как лед в доменной печи.

Наконец, грудина распилена. Ослепительно блещет в лучах операционной лампы ранорасширитель, лапки которого растягивают края операционной раны широко в стороны, открывая обзору органы открытой грудной клетки. Легкие, крупные сосуды, и вот, посередине, набухшая, переполненная кровью полупрозрачная сердечная сорочка. Еще один надрез, и отсосом полость перикарда быстро освобождается от жидкой крови и ее свертков.

И вот оно, сердце. Почти пустой, трепещущий мышечный мешочек, размером немногим больше кулака. Оно почти не сокращается, и кардиохирург берет его в свои руки и массирует вручную, поддерживая хотя бы какое-то кровообращение. Мы с сестрой-анестезистом спешно вводим необходимые препараты для реанимации — адреналин, атропин, увеличиваем внутривенное вливание жидкости, чтобы наполнить опустошенные желудочки. Сердце наполняется и вроде бы оживает — хирург отпускает его и мы все напряженно ждем: секунда за секундой, три, четыре… сокращений нет — асистолия.

Хирург продолжает массировать сердце, мы продолжаем вводить лекарства: надежда есть, ведь только что миокард еще сокращался так, как ему положено! Медленно тянутся минуты, в помещении становится неестественно холодно, потом внезапно очень жарко. Я контролирую параметры на мониторе пациента. Терпимо для реанимации, хотя с такими, конечно, не живут.

Прямой массаж сердца прекращается на секунду, чтобы проверить собственную активность миокарда. На мониторе мелкие очень частые волны — фибрилляция! В сердечной мышце появилась собственная электрическая активность, но сокращения отдельных волокон разрозненные и хаотические, поэтому совершенно неэффективные для кровообращения. Необходимо синхронизировать их между собой — нанести электрический разряд дефибриллятором.

Разряд!

Есть синусовый ритм! Маленькое сердце в операционной ране начинает биться регулярно, и через небольшую рану в правом желудочке с каждым ударом бьет вверх тоненькая струйка темно-вишневой крови. Тоненькая струйка жизни с каждым ударом покидает это тело.

Вот так выглядит прямое ранение сердца. А всякие поэты и художники, вещающие о своем раненом сердце — жалкие спекулянты. А я очень недоволен собой на последнем дежурстве. Мне еще много, очень-очень много надо узнать.

Здравствуйте, доктор. Я приехала к вам умирать.

Ей всего семьдесят два года, и выглядит она еще относительно нелохо, на фоне многих пациентов — вообще молодуха. Но внутри организм, если верить объективным данным, основательно подточен терапевтической хронью: зашкаливают сахара, «нижнее» давление намного выше планки «верхнего» для здорового человека. В анамнезе — онкология с операцией и полихимиотерапией, вроде бы удалось добиться стойкой ремиссии.

Она эйфорична и словоохотлива. Легкая сосудистая энцефалопатия все же заметна, и хотя речь связная, осмысленная, но критика к собственному состоянию отсутствует начисто.

Нестабильная стенокардия несколькими часами ранее заложила очередной крутой вираж, заставив женщину схватиться за горящую грудь, и набирать 03, судорожно глотая воздух. Теперь-то уже острая фаза отступила, самочувствие значительно улучшилось, и смерть, в глаза которой она, казалось бы, смотрела пару часов назад, уже не кажется такой пугающей.

Говорит, что врач-кардиолог. Говорит, что хочет умереть. «Почему?» — потому что ходила на вызовы. Потому что видела много тяжелобольных, несамостоятельных, ненужных стариков. Забытых или, что еще хуже, активно лишних в семьях своих повзрослевших детей. Говорит, что не хочет стать тяжкой обузой для своих.

Снова говорит, что пришло время умирать, и она готова.

Смотрю на мониторы: не сегодня. Без лечения, а лечение старушка старательно игнорирует, стенокардия вскоре непременно атакует снова — вскоре, но не сегодня и не здесь. И даже вовсе не факт, что следующий налет грудной жабы окажется смертельным, ведь организм упертой пациентки хоть и побит изрядно диабетом и атеросклерозом, но сделан был когда-то в СССР, в самом начале Великой отечественной, а потому весьма жизнеспособен.

«Неужели не осталось ничего, ради чего стоило бы еще пожить?» — рассказывает о детях. О трех внуках, старший из которых в этом году поступил в университет. Зачем-то вспомнила тетку, которая умерла в 102 года от несчастного случая, а до того сохраняла завидное здоровье.

Мы уговариваем пациентку принять помощь всей операционной, поднялся даже кардиореаниматолог, спровадивший к нам женщину на лечение. Но она непреклонна. А раз пациент в сознании отказывается от лечения, то и мы больше ничего сделать не можем.

Везу женщину обратно в реанимацию. Где-то на обочине моего внимания она продолжает что-то рассказывать о своей молодости, о том, как родилась на Украине, как уехала в Читу по зову романтики, как работала сестрой и как училась на врача. А я, зачарованный бегом ломаной кривой ее кардиограммы на мониторе, думаю о вечном.

Осторожнее с детскими дозировками лекарств!

o-FEVER-MEDICATION-facebook

Более 40% родителей совершают ошибки, когда отмеряют дозу лекарства для своих детей, сообщается в исследовании, опубликованном в Журнале педиатрии, и вероятность ошибки дозирования увеличивается вдвое при использовании чайной или столовой ложку, чем когда отмеряют лекарства миллилитрами.

«По чайной ложке трижды в день» — традиционное предписание, которое дают врачи, назначая детские лекарства. Однако чайная ложка — понятие сильно растяжимое и слепое следование такому указанию может привести к опасной передозировке лекарств. Читать далее

Семь медицинских мифов, в которые верят даже врачи

intensivecare

Современная культура переполнена мифами и полуправдами. Большинство из них безобидны, но когда сами врачи начинают верить в медицинские мифы, возможно, стоит обеспокоиться.

LiveScienceИсточник

Александр Толмасов перевод на русский язык

В 2007 году в статье, опубликованной в British Medical Journal были исследованы несколько ошибочных представлений в области медицины, вроде того, что следует пить не менее восьми стаканов воды в день или что чтение в темной комнате может испортить зрение. Предлагаю и вам ознакомиться с описанными в статье мифами. Читать далее

Вторник с чистого листа. Рак молочной железы.

image

Это молодая девушка, которая погибла от рака молочной железы, признаки которого обнаружила сама у себя еще на излечимой стадии, но не пошла к врачу, опасаясь потерять от их скальпеля свой роскошный бюст.

А все можно было решить через маленький разрез под местной анестезией.