Однажды мне приснился сон. В этом сне краски облезали с предметов окружающего мира, и он стал похож на нетекстурированную модель из компьютерной игры. Осыпавшиеся краски лежали цветными хлопьями на белой земле: я ел эти хлопья, и в моей голове они превращались в прекрасную музыку, которую по проводам наушников из моей черепной коробки высасывал mp3-плейер, превращая в воду. Вода под напором била из щелей корпуса устройства, затапливая все вокруг, и, когда я начал тонуть, я проснулся.

А я все же не устоял, и зарегистрировался на velobike.ru, взял себе абонемент на целый сезон и теперь могу кататься на страшненьких и далеко не самых удобных аппаратах — но на безрыбье, знаете ли, и так неплохо.

Мне понравилось. Это очень хорошо. Конечно, есть некоторые проблемы, но телефонная служба поддержки их оперативно решает (за что им отдельный плюсик в карму). Побольше бы прокатных велопарковок, и цены бы начинанию вообще не было бы.

Какой-то не самый удачный день на работе. Из трех наркозов два были очень неспокойными, зато пациент, вызывавший больше всего опасений накануне, оказался самым спокойным моим сегодняшним наркозом.

Жадность водителя маршрутного такси едва не стоила мне трехсот рублей, которые пришлось бы потратить на такси, чтобы добраться на работу в Зачарованный лес. Во всяком случае, я был абсолютно уверен в таком раскладе на обозримое будущее, подъезжая в грязном салоне полуразвалившегося микроавтобуса к Химкам за две минуты до того, как служебный автобус должен был бы отправиться.

Но служебный автобус и сам сегодня опоздал почти на пятнадцатьминут.

Летним воскресным днем, пока центр города еще свободен от машин и людей, гулять по городу — одно удовольствие. Прячась от суеты крупных площадей и магистралей, я медленно хромаю по Бульварному кольцу и размышляю о вечном под негромкие звуки джаза в наушниках.

Как же хорошо!

Кажется, я подобрал для себя обезболивание — жизнь больше не кажется сущим адом. К сожалению, схема содержит так много компонентов, что в скорости я смогу сполна насладиться целым веером побочных эффектов.

Но зато я хотя бы могу двигаться.

Боль свирепствует, выдавливая из меня слезы при каждом шаге. Я настолько плотно сжимаю челюсти, чтобы не вскрикивать и не кусать себя, что крошатся пломбы и ломаются зубы. Вериги голеностопного ортеза, призванные облегчить мои страдания, кажется, лишь больше истязают мою изможденную плоть. Ощущение такое, будто бы я провалился в ад еще при жизни.

Я плююсь своей болью в окружающих, невовремя подвернувшихся под руку. Я бессильно кусаю подушку, когда плеваться не в кого.

Но иногда килограммы болеутоляющих таблеток все-таки вызволяют меня ненадолго из этого кошмара, и в моей голове в ожесточенную битву вступают люди, который я совсем не звал: одни приказывают идти работать, другие — подумать о себе, третьи нашептывают, что скоро наступит расплата за обезболивание, и мой желудок превратится в кровоточащее решето. И нет никого, кто просто успокоил бы взбудораженный мозг, и сказал, что все будет хорошо.

Как же я устал, о Небо, как же я устал!