Боль свирепствует, выдавливая из меня слезы при каждом шаге. Я настолько плотно сжимаю челюсти, чтобы не вскрикивать и не кусать себя, что крошатся пломбы и ломаются зубы. Вериги голеностопного ортеза, призванные облегчить мои страдания, кажется, лишь больше истязают мою изможденную плоть. Ощущение такое, будто бы я провалился в ад еще при жизни.
Я плююсь своей болью в окружающих, невовремя подвернувшихся под руку. Я бессильно кусаю подушку, когда плеваться не в кого.
Но иногда килограммы болеутоляющих таблеток все-таки вызволяют меня ненадолго из этого кошмара, и в моей голове в ожесточенную битву вступают люди, который я совсем не звал: одни приказывают идти работать, другие — подумать о себе, третьи нашептывают, что скоро наступит расплата за обезболивание, и мой желудок превратится в кровоточащее решето. И нет никого, кто просто успокоил бы взбудораженный мозг, и сказал, что все будет хорошо.
Как же я устал, о Небо, как же я устал!