Лета в этом году, можно сказать, и не было. Погрев немного солнечными лучами, оно сбежало, просочилось сквозь широко растопыренные пальцы и исчезло, не оставив послевкусия. И наступила осень.

Сегодня Пелагея Александровна вошла в новый статус. Теперь Пелагея Александровна школьница. Чтобы помочь ей взобраться на новую ступеньку жизни не споткнувшись, мы собрались во дворе марьинской школы, присоединившись к пестрой толпе других первоклашек и их беспокойных родителей. Погода стояла немилосердная, но, обязуемые спущенными откуда-то из чиновничьих кабинетов разнарядками, администрация и учителя школы заставили-таки нас отстоять бессмысленную, беспощадную и не менявшуюся, кажется, с советских времен линейку.

Из динамиков доносились песни о школе времен юности моей бабушки. Красные пионерские галстуки, октябрятские значки, «а потом ты вступишь в комсомол», вот это всё.  Бабушке бы, наверное, было бы приятно это послушать, вспомнить детство. Но бабушки не стало в этот день четыре года назад. Четыре! Как беспощадно быстро проходит время!

Странно, но я совсем не помню, как сам пошел в школу в первый раз. Отдельные, разрозненные, осколочные воспоминания, вроде того, что у меня были очки в толстой роговой оправе, синяя советская школьная форма, ношение которой как раз уже стало необязательным, советский дермантиновый школьный портфель, как у друзей Электроника и внутри у него букварь с большой буквой «А» на голубой обложке — это помню. А вот тот день, когда «в первый раз в первый класс» — хоть убей, вспомнить не могу.

От первой учительницы в голове только смутный образ. Татьяна? Оксана?.. даже имя не задержалось. Уже потом, много лет спустя, я узнал, что наш класс так и остался единственным в карьере молодой учительницы начальных классов, и выпустив нас, она больше никогда не преподавала, а дальнейшая судьба ее сложилась очень печально.

Зато помню, что на двери нашего первого кабинета висела типографским образом изготовленная табличка «1^й «Ж» класс». Хотя по всем бумагам мы проходили как первый «в», и никакого «ж» в нашей школе и в помине не было, детей на такое количество классов не набралось.

Зато вот Пелагея Александровна ходит в первый «О» класс. И никакой ошибки тут нет: в их параллели заняты почти все буквы алфавита, говорят, есть даже первый «Х» (не хотел бы я учиться в первом «ха», хаха). Карающая костлявая рука эффективных менеджеров-оптимизаторов, разворошив скудное наше здравоохранение, дотянулась до образования, и теперь не то 16, не то 18 школ Марьино слились в одно учебное заведение со сквозной нумерацией классов в параллелях.

Древнекитайское проклятие «чтобы тебе жить в Эпоху Перемен!» отчего-то сбылось в России в наши дни. Живем. Выживаем.

Даже погоде не нравятся эти перемены: небо нахмурилось, холодно, солнце выглядывает в прорехи ваты облаков боязливо, украдкой и совсем не греет. Холодно. Странно: когда я был школьником, на каждое первое сентября погода была как на заказ, отменная: солнечно, ясно. Мир улыбался нам, а мы улыбались миру и шли, отражая улыбками яркое первосентябрьское солнце, смело навстречу знаниям.

В одиннадцатом классе только было пасмурно ранним утром, на линейке, и накрапывал мелкий дождик. Я, помнится, еще подумал тогда, это невыраженная грусть по уходящим школьным годам падает с неба мелким бисером.

Хотя чего грустить? У каждого возраста своя прелесть. Быть взрослым настолько же здорово, как быть школьником — просто по-другому. И пока я наслаждаюсь своими днями (такими стремительными, неуловимыми!), пусть Поленька насладится своими. Расти, моя девочка. Познавай мир. Открывай новые дни, как двери, и пусть за каждой тебя ждет новое приключение, новое впечатление, новый опыт! Копи их в себе и бережно храни, а если будут вопросы, ты знаешь: я и мама всегда рядом.

Я люблю тебя, Полинка. С праздником!

А знаете, ведь по-настоящему в Италию я, наверное, попал вовсе не потому, что хотелось за границу. Я вспомнил только что, какое именно обстоятельство заставило меня по-настоящему _захотеть_ оказаться там: на собеседовании, вернее, в самом начале его, нам рассказывали про то, как устроены колледжи, что там делают, чем люди заняты на учебе и чем коротают свой досуг… Помимо прочего, немаловажного, конечно, но совершенно не отложившегося в памяти, отчетливо запомнилось, что каждый учащийся получает в свое безраздельное пользование ноутбук и безболезненный, доступный, неограниченный и бесплатный интернет, прямо в своей комнате в общаге!

О, как мне хотелось собственный ноутбук! Я грезил о своем переносном компьютере, с тех пор, как потрогал первый, появившийся по причине необходимости ремонта в комнате моего папы-золотые руки. Мне было лет девять-десять, и я был в полнейшем восторге от открывающихся возможностей и предвкушения невероятной зависти окружающих при виде сего космического девайса.

С тех пор я очень часто представлял, как я работаю на ноутбуке, истекал слюнями на журнальные иллюстрации, но мир был жесток: отец ни за что в жизни не купил бы мне, техноманьяку с манией деконструкции всего, что состоит более, чем из одной детали, объект, стоимостью почти с его годовую зарплату… (впрочем, оценивая сейчас с прожитими годами [хе-хе] его мудрость, понимаю, что сам поступил бы точно так же. К тому же, я уверен, что если б я не разбирал веши, а занимался бы с их помощью созидательным трудом или самообразованием, ноут был бы куплен за любые деньги. А может, и нет, ведь настольный ПК у нас тогда уже был)

Кстати, в UWC, как мне рассказывали, действительно выдают ноуты и есть доступ в инет в комнатах. Только не во всех колледжах, а в богатых (оказывается, в системе есть и еле-еле выживающие, мой, кстати, через пару лет моего исхода оттуда, тоже оказался на грани закрытия). В Англии, например. Или в Штатах. А в италии — нет. В той Италии, которую я выбрал по причине того, что в Америку или Англию проситься, типа, нескромно, в Норвегию — холодно, а в Азию или Латинскую Америку вообще не хочется… А в Италию — вроде и Европа, и скромненько так, притом сплошние бонусы: и тепло должно быть (ХАХАХАХА), и море рядом (ХОХОХО), в общем — разумный компромисс.

Через месяц после прибытия в колледж, понял, что ошибся по всем статьям — но что-то менять было уже слишком поздно, к тому же, я обнаружил много другий сторон повседневности, которые в итоге и влюбили меня в колледж.

А свой первый ноутбук я получил следующим же летом, в 2003, когда за два с хвостиком месяца работы переводчиком на открывающемся итало-российском под крышей армянской мафии стеклянном заводе заработал необходимые деньги на недорогую модель ноута.

Который верой и правдой служил мне до лета 2006, когда Шарайкинд забыл его на заднем сиденье бомбилы (а я забыл ему с переднего сиденья о нем напомнить). Где ты сейчас, мой первый друг?

Второй ноут появился, когда мы с ниной попробовали жить вместе в Лесном городе (бррр)… И сгинул следующим летом… Ограбили на улице.

Потом, во избежание, мы купили стационарный комп, и год работали только на нем. Затем, в марте 2009 в связи с новым проектом, понадобился комп, который постоянно под рукой (на самом деле, адски захотелось заиметь нетбук). Купил, пока не расстались — тьфу-тьфу-тьфу.

А каждый раз, когда теряются электронные друзья, жалеешь не его телесную оболочку: она уже износилась, устарела, и ты ловишь себя на мысли каждый раз, что уже неоднократно подумывал о замене оной, — а душа, бесценная информационная сущность, электронное продолжение твоей собственной души, твоего я, днями, месяцами копившаяся, и, как обычно, ввиду лени хозяйской, нигде не дублированая…

И каждый раз, когда теряешь что-то, хранящее важную для тебя информацию, будто теряешь часть жизни, часть себя, как будто каждый раз умирает часть твоей души…

Не расставайтесь с жизнью, храните ее. Да пребудет с вами Бек-Ап. Берегите своих верных друзей-хранителей.

А еще бы неплохо в профессиональный кодекс скупщиков краденных лаптопов включить бэкап содержимого жесткого диска покупаемого лаптопа, и отправка образа бывшему хозяину. Меня бы это только устроило, а сам ноут пусть оставит себе как вознаграждение, все равно менять пора было.