Чтобы хоть как-то отделаться от внезапно нахлынувшего приступа апатии и абсолютного пофигизма, я занялся делами по дому, хотя, если честно, сам дом, вместе со всем его содержимым был мне глубоко параллелен.
Первым делом я собрал разбросанные учебники в аккуратную стопочку на столе. Протер пыль повсюду. Собрал накопленную за последние три депрессивные дня посуду и отправился ее мыть. Никогда не думал, что мытье посуды — столь медитативное занятие… Я возил губочкой по тарелке в направлении хода часов, периодически омывая ее струей теплой воды из под крана. Тарелка была моего любимого цвета — темно-синего, немного небрежного и в то же время такого роскошного, аристократического. Я тупо смотрел в пространство прямо перед собой и механически возил губкой, возил, возил… а потом, отчего-то, сфокусировал взгляд на блестящей поверхности, где в слегка искаженном виде предстало мое отражение.
Я заглянул отражению в глаза — они были такие серые и безжизненные, что я испытал животный ужас, пожалуй первую сильную эмоцию за весь день. Я вглядывался в мутновато-черные кружки зрачков, словно хотел разглядеть глазное дно — а видел бесконечное пространство, ничем не заполненное, необжитое и неустроенное. Очень грустное пространство… и мне показалось, что зрачки мои, как черные дыры стали поглощать реальность, пожирать все — и синий цвет тарелки, и мерцающий, неверный свет люминесцентной лампы, и воду, литры воды из крана… все проваливалось туда и безвозвратно исчезало в черноте.
Через несколько секунд эти обезумевшие ненасытные черные дыры поглотили меня — целиком, безвозвратно, размазав по своей черной бесконечности и не оставив целой ни единой мысли, ни единого чувства. И я снова почувствовал апатию. Это вернуло меня на смердящую мусоропроводом кухню общаги.
Я посмотрел на часы. Секундная стрелка медленно переползала с одного деления на другое. Может быть, она думала, что оставляет мне время для размышлений? Только это было бесполезно, потому что ни одной мысли у меня не осталось — все и каждая были потеряны в глубинах черного космоса опустошенного сознания.
Минутная стрелка показывала, что прошло полчаса. Настроение, по сравнению с начальным, совершенно не изменилось, разве что синий цвет стал чуть более параллельным, чем был до того.