Амур валяется в углу и корчится в муках —
Весь пронзенный стрелами и засиженный мухами.
Огромное сердце, плюшевое и распотрошенное,
Тихо плачет в груди, болью прожженное.
Мысли кучкой стоят посередине комнаты,
Затыканные грубо твоими кинжалами,
А из угла беспрестанно смотришь ты,
Смотришь и думаешь: не сбежал бы я.
Я не сбегу — ноги переломаны.
Не улечу, ведь отвалились крылья.
А кости рук изъедены саркомами —
не уползу. Довольна? Сказка стала былью.
А ты сидишь в углу и нагло лыбишься,
Счастливая в своем идиотизме.
Ты смотришь на меня — и не надивишься
Глубинам своего паразитизма.
Ты как пиявка мерзкая прилипла вся ко мне,
Решила счастье принести своей любовью,
Такой, что не приснится даже в страшном сне.
Такой, что хочется безостановочно блевать,
Блевать, блевать одной лишь кровью.