Разговор наедине с собой первым утром нового года

Утром первого января Москва необыкновенно красива. К десяти утра дворники уже успевают убрать мусор, оставшийся после отгулявших горожан, поэтому последствия всеобщей пьянки почти не бросаются в глаза — равно как и ее участники, отсыпающиеся по домам. Улицы пустынны, автобусы и трамваи встречаются едва ли не чаще, чем легковые автомобили, а пешеходов вообще единицы.

Солнце в зимней дымке. Свежий белый снег, прикрывший городскую грязь. И тишина. Город будто бы тоже стал новым, только-только из магазина, неиспользованный, ведь людей в него запустить еще не успели. Новый год — новый город.

И новый я — неторопливо возвращаюсь из больницы, где дежурил в реанимации этой новогодней ночью. Мне некуда спешить: старый мир и убеждения мои потерпели сокрушительный удар и лежат в руинах. Я в смятении, потеряв систему координат и точку отсчета. «Как правильно жить?» — кружится вопрос в моей голове. Казалось бы, ужасное утро — новогодний кошмар. Но нет. Мне легко и свободно, я не иду, а почти порхаю, ноги мои едва касаются асфальта. Я счастлив: со мной случилось новогоднее чудо. 

Новый я, чудесным образом родившийся сегодня ночью, на деле совсем не новый. Я не родился, я освободился — ведь то, что я считал собою оказалось лишь тонкостенной декорацией, в которой пряталось настоящее «я». Изнутри сквозь эту конструкцию «я» вело диалог с окружающей действительностью: скорлупка худо-бедно защищала его от совсем уж тяжелых потрясений, служила своего рода фильтром, отсеивавшим все, что не укладывалось в мою картину мира, и пропускавшим все остальное. С другой стороны, это был контейнер, что придавал моему «я» форму и не давал ему свободно растекаться. Это было моей маской, моим аватаром — хоть я его и не менял, примеряя разные роли, истинным своим лицом назвать все же не могу.

Эта скорлупка, как выяснилось, была очень хрупкой и тонкой, сооруженной поспешно и, во многом, нерационально. Когда-то пришлось второпях мостить что-то эфемерное, временное. Но почему я поступил так, хотя разумнее было бы возвести фундаментальное строение, однажды — и навсегда?

Вряд ли я когда-то точно смогу ответить на этот вопрос, причина сложная и не до конца понятна мне самому. Значение имели и чрезмерная родительская опека, и мамина любовь, не знающая границ, и ее (подчас излишнее) рвение защитить от реальности, да и особенности моей собственной нервной системы, думаю, сыграли роль.

В моем детстве, стараниями родителей мне было хорошо, тепло и безопасно. Зачем, от кого прятаться и защищаться? Естественно, собственную раковину, защитный кожух, мне не было никакой необходимости строить. И я наслаждался жизнью, открытый всему, с легкостью познающий и впитывающий информацию как губка, всей поверхностью — безусловный плюс! К сожалению, минусом была абсолютная беззащитность перед любым воздействием извне. Боль могли причинить ничтожные мелочи, но, до поры до времени, меня от них оберегали.

Шло время. Я рос. Наступил день, когда оберегать меня постоянно стало физически невозможно. Тем, кого берегли меньше, уже удалось набить мелких шишек и худо-бедно выработать стереотип реакции на удары судьбы. Но не мне. Я не знал, как это делается. Защитного панциря у меня не было. А меня выкинуло из тихого безопасного детства сразу в бурный соревновательный подростковый мир, быстрый, активный, стремительный, но безмозглый и злой. И первые же удары судьбы меня покалечили. Их и с толстым панцирем было бы нелегко вынести, мягкотелого меня же просто размазало. Я не люблю вспоминать это время.

Дети, дети… жестокие, злые дети. Глупые, завистливые и жестокие.

Вот и пришлось, как мог, в экстренном порядке сколотить себе коробку и переселиться в нее. Естественно, я считал, что она — временное мое пристанище, чтоб не погибнуть, пока не создам достаточно прочного домика для постоянного проживания своей души.

Нет ничего более постоянного, чем временное. Конечно, я продолжал натыкаться на острые грани жестокой реальности — от этого моя коробчонка рвалась, трескалась, приходилось постоянно латать ее то тут, то там… так проходили годы. Сплавляясь по бурному течению времени в погоне за ускользающим счастьем в этом моем утлом суденышке, то и дело терпящем удары и дающем течь, я позабыл, что оно и не предназначалось под постоянное использование. Я забыл, как собирался строить свою личность прочной и цельной, потому что ни на секунду не мог отвлечься от постоянного заделывания дыр в стремительно ветшающей моей оболочке. Часто мне даже ничего не угрожала, но память о первых травмах больно жгла, подстегивая к мерам обороны.

Я забыл. И, не могу точно сказать, когда именно это случилось, отождествил себя со своей оболочкой я. Разрозненые ценностные ориентиры, стекла фильтров для восприятия действительности, поведенческие шаблоны, клочки знания — словом, все, чем мне приходилось затыкать пробоины в моей временной скорлупке, стало восприниматься как цельная, устойчивая конструкция. Я считал ее результатом длительного, поступательного эволюционного развития моей личности, а раз процесс естественный, то и его результат — прочный, непоколебимый. Все куски оболочки мне казались органично связанными между собой и удачно дополняющими друг друга.

Даже сам себе я не признавался, что это не так, и что прочная структура моей личности на деле — лишь состоящая сплошь из криво наложенных заплаток, почти не связанных друг с другом.

Для окружающих, я наверняка представлял то еще зрелище: безусловно, интересное, потому что всякий раз разное, но тяжелое, и в больших количествах совершенно непереносимое. А рычагов, которыми я мог бы себя ограничить, пояса, чтобы затянуть потуже, в конструкции моей души оказалось не предусмотрено. Да и как предусмотреть? Ведь это должны быть интегральные, объединяющие нити, непрерывные — а у меня каждая заплатка была пришита на пару отдельных неаккуратных стежков.

Как хорошо, что среди вороха внешних качеств оказались и такие, которые смогли привлечь и достаточное время удержать на достаточно близком расстоянии людей, которые стали моими друзьями и хорошими знакомыми. Как же здорово, что при всем том огромном количестве говна внутри меня, настоящего зла во мне почти нет. Только это спасло меня от одиночества.

И вот сегодня ночью я в первый раз за долгое время не стал сразу привычным движениям затыкать очередную пробитую в моей обертке брешь. Ее оставила одна озвученная авторитетным для меня человеком мысль. Я в последнее время часто рефлексирую относительно правильности собственной жизни, силясь понять, когда же все пошло не так, и в уме (но не в сердце) уже подробно успел разложить многое по полочкам. Мысль, которую озвучил Н.Б., также приходила мне в голову, но услышанная со стороны, она воспринималась совсем по-другому. И процесс пошел.

Внезапно, я понял, что услышал (о, как давно этого не было!). Не знаю, почему это произошло. Как щелкнуло что-то, как будто вдруг перестал работать фильтр, который ранее отсеивал подобные реплики, относя их к бессмысленным нравоучениям.

Это как откровение. Внутреннюю полость моего футляра через пробоину, которую я, вопреки собственной привычке, не заделал сразу же, стала стремительно заполнять обжигающе холодная мысль. Моя собственная мысль, просто вложенная мне в уши другим человеком. Это странное ощущение — будто бы неприятное, но одновременно приносящее радостную легкость, как очищение.

Потом были другие мысли. Они легли на благодатную почву, переполнили мою капсулу. От давления она затрещала, и развалилась на отдельные кусочки. Я почти физически ощутил, как мое потерявшее твердую форму «я» снова, как в детстве, стало бесформенным, мягким и беззащитным. Я испугался, что дальше будет боль, все мое существо сжалось в трясущийся комок, но удара не последовало.

Тогда я понемногу начал расслабляться и озираться. Лишенный привычных фильтров и линз восприятия, я вдруг увидел мир неискаженным. Я понял, что заблуждаюсь там, где был твердо уверен, что познал истину. Мне стало вдруг не по себе, от того, какой же я на самом деле не такой, как мне представлялось. И все, что ранее мне говорили значимые для меня люди, вдруг зазвучало совершенно по-другому.

А я, казавшийся себе раньше несчастным, беззащитным и непонятым, на самом деле оказался обычным говнюком. Осознание этого меня сильно расстроило. По счастью, разглядеть моими новыми, невооруженными глазами, в себе кое-что хорошее у меня тоже получилось, а значит, мне есть, на что опереться в процессе работы над собой.

Эта новогодняя ночь была по-настоящему чудесной. Впервые в жизни на новый год я получил такой роскошный подарок. Истинное новогоднее чудо существует, оно произошло со мной в этот новый год. А значит, сбудутся и мои новогодние желания.

Так пускай же старый гадкий я останусь в 2012, где покроюсь пылью веков и буду предан  забвению. Пусть вся та кипучая злоба, которая жгла меня изнутри временами, и которую я никак не мог объяснить, уйдет туда же.

Я желаю, чтобы все мои устремления и дела были направлены лишь на благо, и чтобы в занятиях своих я никогда не забывал об окружающих, не заставлял их страдать и не оскорблял их. Желаю, чтобы все обиды и огорчения, которые я причинил людям, перестали жечь их души, были прощены и отпущены ими, а у меня не возникало бы впредь помысла кого-то уязвить.

Я желаю, наконец, стать цельной личностью, обрести внутреннюю гармонию. Желаю, чтобы на моем пути и впредь встречались люди мудрые, достойные примеры для подражания. Желаю как можно реже сталкиваться с тупостью, глупостью, завистью и злостью, а столкнувшись быть способным найти в себе силы, чтобы удержаться от уподобления.

Я желаю себе смирения, здравомыслия и самообладания, веры в собственные силы, трезвости и умеренности в оценке собственных умений, знаний, достижений, а учителям своим — здоровья, терпения, сил и охоты делиться светом знаний.

Я желаю научиться слушать и слышать. Желаю никогда не забывать, что мир прекрасен многообразием, и давать возможность цвести всем цветам. Я желаю, чтобы способность познавать и жажда познания оставались со мною всегда, но никогда не становились неуемными.

Я желаю себе научиться прощать. Научиться отпускать. Научиться понимать.

Желаю смелости, чтобы не скрываться от мира за глупыми масками. Желаю, наконец, осознать, что прошлое осталось в прошлом, что оно уже не поменяется, принять все, что было, как данность и не теребить застарелые раны. Желаю, чтобы судьба берегла меня от своих ударов, но не бояться, не опускать головы и не сдаваться, стойко перенося их, коль суждено таковым выпасть на мою долю

Желаю, чтобы наступивший год помог верно расставить приоритеты. Желаю спокойствия и рассудительности. Трудолюбия и прилежания. Я желаю порядка в душе, в теле и в делах. Желаю оставаться порядочным.

Желаю, чтобы помыслы мои всегда оставались чисты. Чтобы любое устремление, охватывающее меня, несло лишь свет и добро. Желаю себе сил, чтобы справится со всем, за что возьмутся мои руки. Чтобы рядом всегда оказывались добрые соратники, помогающие и поддерживающие.

Пусть в наступившем 2013 году здоровье, удача и радость останутся моими верными спутниками. Пусть каждый день этого года будет окрашен приятными эмоциями и учит меня чему-нибудь, а я не растеряю способности эти уроки усваивать.

Пусть будут здоровы и счастливы еще долгие-долгие годы мои родители, родные, близкие, друзья и знакомые, и да сложится у них все наилучшим для них образом.

С новым годом! С новым счастьем! С началом нового жизненного этапа! Ура!

One thought on “Разговор наедине с собой первым утром нового года

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.