Krokodil Gena og de vennene sine

En oversetting av et velkjent russiske eventyr av E.Uspensky. Beklager for de feilene, det er bare et øvelse til mitt norskkurs.

Det bodde en krokodille het Gena i den store byen en gang. Hver morgen våknet han seg opp, vasket seg, hadde en frokost og gikk på jobb til en dyrehage. Han har jobbet der som en krokodille. På buret hans var det skrevet:

Den afrikansk krokodillen Gena.
Han er femti år gammel.
Det er tillat å stryke og mate ham.

I mellomtiden, det bodde et rart, absolutt ukjent dyr i en skog i Afrika som het Cheburashka.

Det var en gang når han gikk gjennom skogen i Afrika og så ei kasse med appelsiner. Cheburashka spiste en appelsin først, likte den veldig godt, og så spiste han de alle appelsinene fra kassa. Derfor forspist han seg og sovnet i denne kassa. Mens han sovet, kassa ble bordet opp og sendt med en båt til den store byen.

En gang ga Gena en annonse til en avis at han ønsker å finne en ny venn. Først, Cheburashka viste seg opp på annonsen. Da kom løven het Chandr, sjiraffen het Anuta, Dima som var berømt i byen som en slappfisk, en ape het Maria Frantsevna og Marusya som utmerket seg på skolen.

— Å! — sa Gena, — Huset mitt kan ikke innholde så mange venner!

Derfor bestemte de vennene seg til å bygge det nytt Huset av Vennskap, et plass til alle for å finne nye venner. Så begynte de. Sjiraffen bestemte seg til å være en byggekran, Cheburashka har samlet byggevarer og de andre var byggerarbeidere.

Snart var det Huset av Vennskap ferdig. Så Gena har tatt en registrasjonbok og sa:

— Nå skal alle som trenger nye venner register seg på denne boken.

Men ingen har trengt nye venner, for de alle ble venner mens de bygte det Huset av Vennskap.

Июль 1993 с чистого листа: отзвуки давно минувшего

image

Мама прислала. Гостила у отца и братьев во Владикавказе, разбирали документы умершей пять лет назад бабушки и нашли. Удивительно, как летит время. Только через месяц после этого рисунка, в сентябре, я пойду в первый класс, а сегодня уже готов разменять четвертый десяток.

Подобные артефакты минувшего времени всегда настраивают меня на немного грустный лад. Сознание заволакивает полупрозрачной голубоватой пеленой воспоминаний. Яркие моменты былого встают перед глазами, накладываясь на проступающие сквозь туман смутные очертания настоящего. Добрая грусть мягко окутывает пуховым одеялом, и звонкий голосок детства — мой собственный детский голос — зовет вернуться, увещевает, что там, позади, все хорошо, легко и беззаботно; что деревья выше, что все открытия мира еще только впереди, что небо высокое, голубое и ясное, и что в пекарне через дорогу от дома еще выпекают ароматный белый хлеб и продают самое вкусное на свете кофейное мороженное в вафельных стаканчиках, которое прямо при тебе и готовится в огромном, блестящем нержавеющей сталью тарахтящем холодильным компрессором аппарате…

Этот детский голос еще не знает, что жизнь — это поезд, билеты на который бывают лишь в одну сторону (я проверял: сколько не смотрел из окна на соседний путь, ни разу по нему не пронесся встречный состав, ни разу за почти тридцать лет!)

Ему невдомек, этому голосу, что в каждую пору бывает интересно жить. Даже сейчас, в сегодняшней не самой простой ситуации, когда меланхолия тянет по ночам ко мне из-под кровати свои черные щупальца, когда солнце выглядывает из-за туч в лучшем случае на полчаса через два дня на третий, мне все еще интересно.

Поэтому, повитав в грезах о давно ушедшем детстве несколько минут, а порой даже и пустив ностальгическую слезу, я непременно откладываю бесценный артефакт обратно в папку с дорогими сердцу воспоминаниями. Возвращаюсь в сегодня и просто живу, до следующего раза, когда навалившаяся рутина снова вызовет желание сбежать из повседневности.